М. Загорская
Снимок советского и американского лейтенантов, которые первыми пожали друг другу руки во время встречи войск союзников на реке Эльбе, был сделан корреспондентом журнала «Лайф» 25 апреля 1945 года. В считанные часы он обошел издания всего мира. Его появление стало неожиданностью даже для Черчилля, Трумэна и Сталина. Дело в том, что встреча союзников загодя обсуждалась на высшем уровне, но солдатам, а не полководцам была уготована честь возвестить о разгроме гитлеровских войск.
Одного из них — Уильяма Робертсона уже нет в живых. Второй — Александр Сильвашко живет в Беларуси, в деревне Морочь Клейкого района. За пять минут до нашей встречи он копался в гараже, ремонтируя старенькую машину. Ни тогда, ни теперь Александр Сафронович не считал себя исторической личностью. Соседи рассказали, что, пока не приехала как-то в гости к Сильвашко американская делегация, они и понятия не имели, что директор школы — всемирно известный герой. Впрочем, случайный снимок, глядя на который вся Европа ощущала радость победы, легализовали в СССР только в 1955 году.
— Вас просили позировать для этого снимка? — спросила я у Александра Сафроновича, когда из семейного альбома была извлечена та самая фотография.
— Нет. Снимок сделан случайно. Не подозревая, какое эпохальное событие свершилось в это мгновение, мы просто смотрели друг на друга. Корреспондент, заметив, ахнул: «Это мне и надо!» И щелкнул. Мы просто обнимали друг друга и хлопали по плечу. Мы даже не обменялись адресами. Собирались увидеться вновь.
— Вы были первыми, кто встретился с американцами на Эльбе?
— Нет, в числе первых. Просто мои однополчане не попали в объектив фотоаппарата. Робертсон попросил, чтобы мы вместе подъехали в расположение американцев. Опасался, что ему не поверят, если скажет, что встретился с русскими. Я доложил о просьбе командиру батальона. Заместитель командира нашего батальона Василий Неда и заместитель командира полка Анфим Ларионов дали команду ехать на ту сторону реки. А решать судьбу встречи союзнических войск мы, как потом выяснилось, не имели никакого юридического права. Нужно было доложить вышестоящему командованию и получить официальное разрешение на братание.
И Робертсону досталось. Когда мы приехали в штаб американского полка, ему сделали замечание, а потом моего побратима даже арестовали, но после доклада генералу Эйзенхауэру расконвоировали. А майор Анфим Ларионов и капитан Василий Неда после того, как они угостили американцев водкой и трофейной закуской, были срочно отозваны домой. Их исключили из партии. И даже был суд. Меня раза два таскали на допросы. Спасло то, что я оказался самым младшим по званию и выполнял приказ.
— Что осталось на память о встрече на Эльбе?
— Не спрашивайте. Я без пилотки остался (Робертсону подарил). И без звездочек на погонах. Он мне часы вручил и бинокль. Все разошлось давно по музеям. А Уильям Робертсон стал потом известным нейрохирургом, профессором Калифорнийского университета, владельцем частной клиники. Он умер в 1999 году. Я всю жизнь проработал учителем.
А начиналось все так… Союзные армии сомкнулись. Германия разрезана надвое. Первый контакт установлен 25 апреля 1945 года в 16.40 между патрульными 273-го пехотного полка 69-й американской пехотной дивизии и передовым постом русских у города Торгау в 30 с небольшим километрах к западу от американских передовых сил. С американской стороны честь проведения этой исторической встречи выпала генералу Кортни Фуджесу. С советской стороны — 1-му Украинскому фронту под командованием маршала Конева.
По словам Александра Сильвашко, Робертсон от местных жителей слышал, что Торгау подвергался сильному обстрелу советской артиллерией и что советские войска стоят на другом берегу. Ширина Эльбы на этом участке была 150 метров. На берегу Эльбы стояло похожее на замок строение с башней. Забравшись на самую верхушку, Робертсон несколько раз прокричал: «Товарищ!» — единственное знакомое ему русское слово.
По другую сторону реки у бронемашины стояли советские солдаты. Они что-то крикнули в ответ. Вслед за этим в небо взметнулись цветные ракеты, служившие по советско-американской договоренности опознавательными сигналами. Американцы должны были ответить тем же. Но у Робертсона просто не оказалось ракет.
— Я командовал разведывательным взводом 8-й стрелковой роты 173-го стрелкового полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии, — вспоминает Александр Сильвашко. — Потерявшие управление фашистские войска действовали спонтанно. И ожидать от них можно было чего угодно.
Офицеры нашей армии были в курсе, что ожидается встреча с союзниками. Но не укладывалось в голове, что так близка долгожданная победа. Вот почему, когда американцы не ответили условленным сигналом ракет, на всякий случай мы дали два предупредительных залпа из орудий. После того как русский военнопленный, который понимал по-английски (Робертсон нашел его в Торгау), помог разобраться, где свои, а где чужие, Уильям, скользя по балкам, пополз по взорванному мосту, средняя часть которого провисала до самой воды. С советской стороны первым добрался до американцев рядовой солдат Николай Андреев. Вторым — я…
После победы лейтенанты, возвестившие человечеству о мире, долго не встречались. Нейрохирург Робертсон и директор школы Сильвашко увиделись через 40 лет после войны.
— Нам было приказано соблюдать осторожность во всех отношениях, — вспоминает Александр Сафронович. — Я и Робертсон жили в одной гостинице, но соответствующие службы следили, чтобы мы не увиделись раньше времени, а лишь тогда, когда начнется организованная встреча в советском комитете ветеранов войны. Его с женой увезли раньше, а меня позже. Через 40 лет после встречи на Эльбе Уильям, достигший в жизни многого, все еще считал самым счастливым в своей жизни день, когда обнял на мосту русского солдата.
А потом они встречались почти ежегодно в Торгау. Сильвашко все переживает, что 25 января 1999 года из-за болезни не смог поехать в Америку, чтобы проводить в последний путь своего побратима. «По его трудам и в Минском мединституте сейчас учатся», — сказал на прощание Александр Сафронович.
Источник: Русская Реклама